Ударные инструменты

Литавра состоит из медного полушария-котла с натянутой по поверхности среза хорошо выделанной кожей. Кожа прочно закреплена по окружности инструмента на соответствующем обруче, который в свою очередь связан с действием нескольких винтов, позволяющих подтягивать или распускать кожу. Литавра способна издать только один звук, но благодаря винтам её можно перестраивать в пределах интервала квинты.

В оркестре сейчас действуют обычно три или четыре литавры, из которых одна носит название «большой литавры» и располагает звуками нижней квинты, заключённой между fa большой октавы и do малой. Две другие — называются «средними» и строятся обычно в пределах квинты la-mi — терцией выше предыдущей. И наконец, четвёртая или третья известна под именем «малой литавры», а строй её простирается от Sib большой октавы до fa малой. В оркестре обычно каждая литавра допускает ещё применение дополнительных ступеней, расположенных одной или двумя хроматическими ступенями выше и ниже общепринятой настройки. Но в действительности это касается только крайних ступеней объёма. Так, нет никакого смысла «подтягивать» большую литавру на более высокие ступени или малую литавру «опускать» на более низкие. Имеет смысл перестраивать большую литавру на более низкие ступени, а малую — на более высокие. Это, впрочем, не относится к средней литавре, которая обычно перестраивается в любом направлении в зависимости от необходимости.

В классической музыке, как правило, пользовались только двумя литаврами, настроенными в тонику и доминанту данного строя. Позднее эта настройка уступила место другим интервальным отношениям, а ещё позднее — стали пользоваться тремя, четырьмя и даже пятью литаврами. Современное производство настолько усовершенствовало литавры, что исполнитель может перестраивать их либо рычагом, либо ножной педалью, действующей мгновенно. Благодаря такому усовершенствованию возможности литавр значительно расширились, и композитору остаётся только внимательно следить за сменой требуемых им звуков, дабы в своём творческом увлечении не попасть впросак и не поставить исполнителя пред лицом невозможного. Играют на литаврах двумя палочками с мягкими наконечниками и пользуются ими настолько широко, что исчерпать круг их обязанностей в условиях простой беседы нет уже никакой возможности. Тем не менее, о двух случаях должно напомнить. Один принадлежит Бетховену — гениальному преобразователю оркестровых возможностей современных ему инструментов, а другой — Бэрлиозу,— смелому мечтателю, требовавшему от инструментов оркестра почти невозможного и обычно достигавшему замечательных звучностей. Первый случай настройки двух литавр в октаву встречается в «Scherzo» Девятой симфонии, а второй — одновременное применение четырёх литавр в «гармоническом созвучии» — в Фантастической симфонии, в той части её, которой автор предпослал название «Сцена в полях».

В «большой опере» раньше других инструментов появился треугольник в качестве участника «музыки диких», а чуть позднее или быть может одновременно с ним — большой барабан с тарелками, для передачи в звуках так называемой «турецкой музыки». Почему эта «музыка» европейским музыкантам XVIII столетия представлялась только в виде лязга, треска и всякого иного шума — остаётся полнейшей загадкой. Но так или иначе, классики никогда не отказывали себе в удовольствии применить содружество этих инструментов в музыке «восточного характера». Глюк, Моцарт, Бетховен и Вебэр — все они оставили превосходные образцы в этом роде.

Но теперь — буквально два слова об устройстве только что перечисленных инструментов. Треугольник представляет собою стальной прут, изогнутый в виде незамкнутого равнобедренного треугольника. Обычно треугольник подвешивается на толстой струне или узком ремешке, дабы ни в чём не мешать распространению его колебаний. Играют на треугольнике металлическим стерженьком и звучит он «серебристой трелью». Назначение треугольника в оркестре — подчёркивать ритмический узор музыки или поддерживать в надлежащих местах своей звонкой, искрящейся трелью отдельные объединения оркестра. Треугольник одинаково хорошо сочетается с любыми оркестровыми соединениями и обычно «просветляет» общую оркестровую звучность, придавая ей много прелести, изящества и красоты.

Современный большой барабан, принятый в симфоническом оркестре, представляет собою довольно широкий деревянный обруч, одна сторона которого затянута хорошо выделанной кожей. Поперечник такого барабана чрезвычайно велик, что даёт повод подражать его внушительной звучностью рокоту морского прибоя или пушечной пальбе. Играют на большом барабане увесистой колотушкой с войлочным наконечником. В войсковых оркестрах принят двухсторонний большой барабан, обычно не применяемый в симфонической музыке.

Тарелки представляют собою значительных размеров медные диски очень сложного сплава и не менее замысловатой ковки. Славятся обычно настоящие турецкие тарелки, но современное европейское производство научилось уже подражать местному искусству и теперь существует немало превосходных подделок. Звук из тарелок извлекается косым ударом одной тарелки о другую или ударами различных палочек по свободно подвешенной тарелке.

Все эти инструменты, особенно большой барабан с тарелками, претерпели различные «фазы» своего применения в оркестре. В то время, когда «большая опера» увлеклась блеском, пышностью и великолепием своих постановок, музыканты, начиная со Спонтини, ввели все эти инструменты также и в музыку, отнюдь не окрашенную «восточным колоритом». С этих пор тарелки и большой барабан предприняли «триумфальное шествие» и без всякого разбора действовали в любой музыке вплоть до «любовного дуэта». Однако, вскоре это обстоятельство послужило веским поводом к решительному походу против столь бесцеремонного вторжения большого барабана и тарелок в музыку лирического содержания и привело, наконец, к тому, что участники бывшей «турецкой музыки» обуздали свои страсти настолько, что появлялись в оркестре только тогда, когда в том была уже прямая необходимость. В современной музыке, в сущности, нет уже ни одного сочинения, где бы эти инструменты не принимали участия. Поэтому достаточно упомянуть только те из них, которые у всех на-слуху. Чрезвычайно удачно треугольником воспользовался в Вальсе-фантазии Глинка и в Первом фортепианном концерте Лист, а большим барабаном с тарелками по «старому образцу» — Григ в «Пещере горного Короля» из музыки к Пэр-Гюнту.