Труба у новейших композиторов

Среди новейших композиторов особенной любовью труба пользовалась, например, у Шостаковича. В своём Фортепианном концерте этот автор избрал трубу в качестве единственного представителя «духовых» инструментов, и в сочетании с фортепиано и смычковым квинтетом труба звучит не только довольно уместно, но и не создаёт сколько- нибудь нарочитого ощущения остротой и «приметностью» своего звучания. До сих пор такой способ использования трубы в оркестре был, вероятно, единственным.

Трубы с сурдиной, как было уже вскользь замечено, звучат чрезвычайно характерно. Они немного резки и крикливы в forte, но в pianissimo, да ещё в нотах низкого и среднего регистра, производят великолепное впечатление своею сказочностью и поэтичностью. Современная оркестровая сурдина представляет собою грушу из papier-mache, введённую в раструб инструмента и достаточно плотно в нём установленную. Такая сурдина, резко изменяя окраску звука, придаёт трубе звенящий металлический призвук. Именно такой, немного причудливо «странной» звучностью начинается третья часть Божественной поэмы Скрябина — «Jeu divin». Клод Дебюсси превосходно использовал эту фантастическую звучность в одном из своих Ноктюрнов, известном под названием «Празднества». Но чаще всего трубы с сурдиной звучат зловеще, угрожающе и даже «трагично». Именно в таком смысле трубой с сурдиной воспользовался Шостакович в самом конце первой части Седьмой симфонии, когда её упрямый отзвук со всей очевидностью напоминает о тупой, гнетущей поступи только что закончившегося «марша». Полную «иллюзию» трубы с сурдиной производит отдалённая звучность трубы за сценой. Каким потрясающим ужасом преисполнен «военный сигнал» трубы в сопровождении барабанной дроби в самом начале пятой картины Пиковой Дамы Чайковского! Здесь её звучность, пронизывающая завывание ветра в зимнюю непогоду, производит особенно страшное впечатление... Впрочем, в музыке «сказочной» и лишённой всякой «драматичности» трубы с сурдиной звучат восхитительно. Лучшим образцом в таком роде может служить то место «Подводного царства» в опере Садко, где Царь Морской сзывает гостей на «почестей пир». Римский-Корсаков, заставляя по очереди играть трёх трубачей-бирючей, размещённых в разных углах сцены, достигает их «перекличкой» ощущения чарующей свежести и новизны этого удивительного оркестрового приёма.

Огромное внимание уделял трубе Скрябин. Эта несколько надменная и вызывающая оркестровая краска была весьма созвучна его дерзким замыслам и он, кстати сказать, увековечил её горделивую звучность в Поэме Экстаза, поручив трубе блистательную тему, красной нитью проходящую сквозь всё произведение. До сих пор ни одному из композиторов не удавалось ещё со столь настойчивой последовательностью истолковать звучность трубы в оркестре и с такой очевидностью показать её художественно-выразительные возможности.

В качестве концертного инструмента трубе не суждено было выйти на широкую арену, но некоторые композиторы писали для трубы много и очень настойчиво. Правда, в этом потоке музыки многое было далеко не на высоте, но кое-что заслуживало всяческой похвалы. Особенно много стали писать для трубы в последние годы. Среди этих новейших сочинений, несомненно, выделяется Концерт для трубы А. Ф. Гедике и его же совершенно великолепный Концертный этюд, а также произведения трубача-композитора Вячеслава Щёлокова, знающего и владеющего своим инструментом в совершенстве. Его Концертный этюд, написанный под несомненным влиянием великого русского композитора — А. Н. Скрябина, давно уже стал «настольной книгой» трубачей, играющих его с особенным увлечением и страстью.

Но особенно любопытными оказались не так давно обнаруженные произведения таких прославленных композиторов, как А. К. Глазунов и А. С. Аренский. В 1948 году в бумагах Глазунова был найден и тогда же наоркестрован чудесный Листок из Альбома, а в 1952 году — впервые напечатан превосходный Концертный Вальс Аренского. Оба произведения неоднократно исполнялись многими трубачами-концертантами и, в частности, — трубачом-корнетистом Тимофеем Докшицером.

Среди новейших сочинений для трубы-solo с сопровождением концертного ансамбля следует назвать небольшой Романс, написанный с большим вкусом молодым трагически погибшим дагестанским композитором Сергеем Агабабовым.

Тем не менее, несмотря на свои исключительные качества и блестящую технику, труба всё же остаётся подлинно-оркестровым инструментом, не утратившим ни своих былых достоинств, ни, тем более, своих былых недостатков. Однако, в сравнении с «классическим периодом» своей деятельности в оркестре, современная труба оставила далеко позади себя свою прославленную предшественницу и приобрела, в сущности, значение чуть ли не нового оркестрового голоса. В современном оперно-симфоническом оркестре она выполняет огромный круг обязанностей, чаще всего появляясь в тех случаях, когда требуется подчеркнуть особую силу, блеск или драматическую выразительность общего звучания. Разумеется, трубы прекрасно передают все те художественные ощущения, которые обуславливаются их звонким, воинственным, немного резким и высокомерным звуком. Впрочем, об этом было уже достаточно много сказано в своё время...