Саксофон

Но, как ни странно, Восточная Европа осталась безмолвной и ни один русский классик, — не считая, разумеется, Глазунова и Рахманинова — ни разу не обратил своих взоров к саксофону. Только в самые последние два-три десятилетия возникло искреннее внимание к саксофону, и новейшие композиторы всё чаще и чаще стали обращаться к услугам этого замечательного оркестрового голоса. Раньше других начал пользоваться саксофоном Прокофьев.

Он применил его в ряде своих наиболее выдающихся произведений последнего периода, считая в числе их и балет Ромэо и Джульетта. Вероятно, в те же годы стал пользоваться саксофоном также и Шостакович, применивший его в своей музыке к кинофильмам Златые горы и Золотой век. После него саксофон зазвучал в балете Хачатуряна Гаянэ и в целом ряде других произведений советских авторов. Сейчас уже во многом представляется странным упорный отказ от участия саксофона в оркестре, и композитор, в сущности, много проигрывает, воздерживаясь от услуг саксофона. Впрочем, нарочито пользоваться саксофоном не следует — он слишком заметен в оркестре и иной раз может прозвучать не очень кстати, если музыка, сама по себе, не даёт к тому достаточных оснований или хотя бы «благоприятного» повода.

Так протекала бурная история деятельности саксофона и так он продолжает свою яркую жизнь и по сей день. И чтобы не слишком загружать повествование оркестровыми примерами, достаточно напомнить только чудесную музыкальную картинку Мусоргского — «Старый замок», которую превосходно обработал для оркестра Морис Равэль. Главную тему этого произведения Равэль поручил альтовому саксофону и тем самым с особенной убедительностью подчеркнул основные качества этого удивительного инструмента — его выразительность, красоту и проникновенность. В своём новом оркестровом одеянии этот крохотный отрывок из Картинок с выставки производит исключительно трогательное, чарующее впечатление. Вслед за Картинками с выставки альтовый саксофон вдохновенно прозвучал и на страницах Симфонических танцев Рахманинова, и до сих пор, по справедливости, — это одни из лучших образцов применения саксофона в новейшем симфоническом оркестре.

И вот, в 1539 году, один фэрарский каноник, аббат Афраньб дэльи Альбонэзи, родившийся в Павии в 1480 году, сочетал воедино два таких старинных инструмента. Он заставил их объединиться в одной системе труб и, присоединив к ним раздувательный мех, — очевидно, для того, чтобы исполнителю было легче играть, — создал первый фагот, который по его указанию был построен неким Джьбвани-Батиста Бавилиусом из Фэрары. К сожалению, история не сохранила достаточно точных и подробных сведений об этом дополнительном устройстве. Некоторые же новейшие источники вообще оспаривают преобразование фагота из старинной бомбарды и считают, что первый фагот, построенный Афраньб дэльи Альбонэзи, появился уже в 1525 году. Получив известность по описанию его племянника — Тезэо Амброзио дэльи Альбонэзи — только в 1539 году, этот фагот оказался самостоятельным видом нового духового инструмента. Так это или нет — вопрос другой, но бесспорным остаётся существование нового фагота наравне с бомбардой или поммэром на протяжении целых десятилетий, если даже не столетий. Короче говоря, фагот Афраньб с трудом пробивал себе дорогу в оркестр и только после его усовершенствования нюрнбэргским мастером Зигмундом Шнитцэром получил всеобщее признание. Но об этом чуть позже.

Полезно ещё раз напомнить, что язычком у некоторых деревянных духовых инструментов называется особое приспособление, состоящее из двух плотно прилаженных друг к другу камышёвых пластинок и наглухо присоединённое к металлической трубочке, вводимой в главную трубку инструмента. Отверстие, которое образуется между обеими пластинками камыша, обычно не превышает крупного плоского зерна, а весь язычок захватывается губами исполнителя во время игры и служит единственным проводником воздуха. Вибрация губ и камышёвых пластинок в значительной мере влияет на окраску и красоту звука инструмента, а самый «язычок» в просторечии чаще всего называется просто «пищиком». Амбушюром — вернее «мундштуком» — называется металлическая вороночка различной формы, глубины и плотности по краям. Эта воронка при игре на медных духовых инструментах прикладывается к губам исполнителя и вместе с этими последними носит название «амбушюра». В звукообразовании язычок и амбушюр имеют вполне тождественное значение и в равной, мере влияют на красоту и выразительность тембра инструмента.