Редкие инструменты

Теперь остаётся сказать лишь несколько слов о более редких инструментах. Там-там или гонг принадлежит к особенно впечатляющим звучностям современного оркестра. Всё то, что так или иначе связано с крайним художественным напряжением, ведёт обычно к участию тамтама. Но там-тамом пользуются, как правило, чрезвычайно осторожно и осмотрительно. Чайковский применил только один раз удар в тамтам в Шестой симфонии и раза два или три на протяжении всего балета Спящая Красавица.

Один удар в там-там вполне удовлетворил Римского-Корсакова в Шехеразаде и Бородина — в прологе к Князю Игорю. Но наиболее любопытный случай применения там-тама ветречается у Рахманинова в Первой симфонии, пятьдесят лет считавшейся утраченной.

Как известно, там-там представляет собою огромных размеров металлическую бляху, по которой ударяют большой мягкой колотушкой, а гонг отличается от там-тама только своими размерами. На Западе обе эти разновидности ударных инструментов известны под общим наименованием гонга. Разница в звучании там-тама и гонга — разительна. Там-там обладает устрашающим низким, густым и долго не затухающим звуком, а гонг звучит обычно довольно высоко и совершенно лишён всей драматической прелести звучания там-тама. Гонг часто имеет строго определённую высоту, чего там-там никогда не имеет и не должен иметь. В противном случае он теряет всю свою художественную ценность.

Что же касается колоколов, пушек и всех ударных инструментов, «особого назначения», то из них чаще всего русские композиторы пользовались церковными колоколами. Ряд русских опер, как, например, Иван Сусанин, Борис Годунов, Царь Салтан и многие другие, построен так, что в каких-то отдельных сценах они требуют именно колокольного звона. Само собою разумеется, в концертном исполнении колокольный перезвон обычно опускается, если только не предусмотрены «упрощенные» колокола-тубы, ничего общего с церковными колоколами не имеющие. Тем не менее, когда музыка задумана именно с их участием, то звучат они вполне удовлетворительно и даже живописно, но и столь же далеко от подлинного «колокольного перезвона». Именно этими «колоколами-тубами» начинается Вторая симфония Прокофьева. Особенно широко эта разновидность «концертных колоколов», известная на Западе под именем японских колоколов, а в Восточной Европе — итальянских колоколов, использована западными композиторами. Они встречаются, например, в опере Джьякомо Пуччини — Тоска.

Впрочем, это уже не совсем так. Чрезвычайно даровитый и своеобразный западно-германский композитор Карль Орф, нередко применявший в своих произведениях большое количество ударных инструментов, пользовался ими блистательно. Так, например, с большим художественным тактом ударные инструменты использованы с участием одного или четырёх фортепиано в таких произведениях, как Антигона и особенно в стихотворениях Катулла — Catulli Carmina. Но совершенно потрясающего впечатления он достиг в наиболее драматической сцене своей оперы Die Bernauerin, где участвует мужской хор, сопровождаемый ударами «звучащих» камней...

Наконец, настоящее повествование осталось бы не вполне законченным, если бы не было сказано несколько слов об ударных инструментах Китая и Японии, проникших уже в симфонический оркестр MHOI их композиторов этих стран. В данном случае, некоторые ударные инструменты народов Китая проникли в симфонический оркестр в качестве некой «звуковой добавки», принимая в нём сравнительно робкое участие. Значительно смелее и свободнее пользуются местными ударными инструментами некоторые молодые японские композиторы, в произведениях которых встречаются целые проведения для одних ударных, звучащих чрезвычайно остро, разнообразно и красочно.