На способен современный оркестровый контрабас?

Современный большой симфонический оркестр в лице контрабаса имеет голос, способный в качестве самого глубокого баса удержать на себе всю тяжесть оркестровой звучности. Другими словами, контрабасу вместе с некоторыми другими низкими инструментами оркестра приходится выполнять обязанности основы любого оркестрового произведения. Но коль скоро объём контрабаса простирается глубоко вниз, он, естественно, теряет в чёткости своего звучания.

По этой причине к нему нередко присоединяются виолончели или фаготы в унисон или октавой выше. Такое сочетание сразу придаёт контрабасам большую уверенность в исполнении порученных им мелодических рисунков, а всему оркестру — большую устойчивость и определённость в звучании басов. Кроме поддержки «основ» современного оркестра, объём деятельности контрабаса уже далеко не ограничивается только этой, достаточно скромной, хотя и необходимой обязанностью. Звучность контрабаса сообщает ритмическому узору произведения надлежащую устойчивость, выпуклость и чёткость. Его мощные басы поддерживают равновесие в оркестре и способствуют установлению той доли блеска, без которой немыслимо теперь звучание оркестра вообще. Словом, контрабасы в известной мере «управляют» оркестром, удерживая в нём тот «порядок», без которого, при столь возросшей сложности современной оркестровой партитуры, не обходится теперь ни одно музыкально-художественное произведение.

В техническом отношении контрабас пора уже признать вполне совершенным инструментом. Ему доступны все ухищрения современного исполнительства, и композитор может вполне положиться на его способность и выносливость. Более того, теперь уже не редки случаи, когда контрабасам поручаются вполне виртуозные партии, выполняемые ими с подлинной артистичностью и мастерством. Короче говоря, с тех пор, как контрабас утвердился в оперно-симфоническом оркестре, нет уже ни одного произведения, где его не было бы совсем. Единичные случаи, в которых автор отказывается от услуг контрабаса, должно отнести к исключительным, и в музыкальной «действительности» они представляют собою такое подавляющее меньшинство, что можно о них более подробно и не говорить. Тем не менее, пытливый оркестратор должен знать, что, отказываясь от применения контрабасов, он тем самым облегчает бас, сообщает ему лёгкость и изящество, что в определённых условиях может быть могучим средством художественной выразительности.

Бетховен в своей Пасторальной симфонии клокочущими звуками контрабаса очень удачно подражает вою ветра, раскатам грома и вообще создаёт полное ощущение разбушевавшейся стихии во время грозы. А Римский-Корсаков в несколько ином роде и ничуть не менее удачно передаёт звуками басов неопределённый шум моря, вспенившегося и раскатившегося мощной волной на берегу. В оркестре это «чудо» звучит особенно красиво и нарядно, а на сцене — в последнем действии оперы Сказка о царе Салтане — оно очаровательно своею неожиданностью.

Очень выразительно пользовались басами в своих симфониях такие композиторы, как Моцарт и Бетховен. Эти образцы — общеизвестны и потому нет необходимости распространяться о них более обстоятельно. Но, тем не менее, полезно напомнить о «неистовых потрясениях» Кристофа-Виллибальда Глюка, которых он с таким блеском достиг звуками контрабасов в своих знаменитых операх Орфей и Армиба. А из новейших композиторов совершенно исключительного впечатления добился Вэрди, когда заставил Отэлло красться к спящей Дездэмоне, чтобы задушить её в порыве снедавшей его ревности.

Можно смело продолжить перечень особенно удачных примеров использования контрабасов в оркестре. Но было бы несомненным упущением не помянуть о применении контрабаса в «натуралистическом плане». Как нетрудно догадаться, этот «случай» принадлежит перу Рихарда Штрауса. Он не раз требовал от оркестра или отдельных его представителей таких «звуковых картин», основная цель которых лежала в плоскости явного звукоподражания. Именно в таком смысле использованы контрабасы в Саломее, в том месте оперы, где автор требует от них игры «за подставкой», дабы вызвать странное и крайне неприятное звуковое ощущение свистящего взмаха меча... Полнейшей противоположностью только что указанному звучанию контрабаса оказывается весьма забавный случай, встречающийся в Карнавале животных Сэн-Санса, где могучие и чуть хриплые звуки контрабаса призваны подражать неуклюжим движениям слона.

Франсуа-Огюст Геварт — выдающийся бельгийский учёный — считает, что контрабас, благодаря исключительному дарованию некоторых виртуозов-контрабасистов, допускался иногда на концертную эстраду в качестве концертирующего инструмента, хотя он, по мнению Геварта, отнюдь не годится для этой цели. Это не совсем так. Были такие ма стера-контрабасисты, которые своим искусством умели преодолевать все свойственные контрабасу «недостатки». Собственно, эти «недостатки» больше кажущиеся, чем действительные проистекали от вполне искреннего убеждения некоторых музыкантов, что контрабас, вследствие своих чрезмерно толстых струн, не способен к разнообразию звуковых красок и потому его место отнюдь не в концерте солистов-исполнителей, а в оркестре. История художественного исполнительства на контрабасе давно уже опровергла подобное, несомненно, ошибочное, убеждение. В связи с этим достаточно напомнить, что Драгонэтти, например, играл на своём контрабасе партию виолончели в обыкновенном струнном квартете, а такие известные русские контрабасисты-солисты, как С. А. Кусевицкий или И. Ф. Гертович, были способны удерживать внимание слушателей на протяжении полного вечера. В достоинствах звучания контрабаса-solo легко убедиться, если дать себе труд послушать как-нибудь этот инструмент в руках подлинного знатока своего дела. Но коль скоро такой случай может представиться не так легко и полезно напомнить некоторые произведения для контрабаса-solo, которые неизменно производят чарующее впечатление. Одно такое сочинение принадлежит перу Моцарта — это знаменитая ария Per questa bella тапо, где партия контрабаса изложена в таком рисунке, что не верится, что она действительно предназначена для инструмента столь громоздкого и, казалось бы, неуклюжего. Вторым таким произведением можно было бы назвать Большой концертный дуэт для скрипки и контрабаса Джьбвани Боттгэзини, где контрабас в буквальном смысле слова соревнуется в подвижности со скрипкой. Наконец, одним из позднейших произведений для контрабаса является Концерт для контрабаса с оркестром Кусевицкого, который, ещё при жизни Скрябина, променял свой инструмент на дирижёрскую палочку и, спустя несколько лет после этого, встал во главе прославленного во всём мире Бостонского Симфонического Оркестра.

Для заключения, — ещё лишь несколько слов о контрабасе в качестве участника камерного ансамбля. В камерной музыке обязанности контрабаса чаще всего ограничиваются поддержкой басовой партии. Впрочем, известно несколько очаровательных Дуэтов для скрипки и контрабаса Франца Шубэрта, где звучность контрабаса придаёт этому причудливому сочетанию удивительную прелесть. Невольно сознание слушателя переносится в деревенскую обстановку какой-нибудь южно-германской провинции, куда случайно забрели странствующие музыканты. Это очаровательное сочетание двух столь разнородных по объёму, средствам и художественным возможностям инструментов обязано своею жизнью художественному дарованию Шубэрта — этого удивительного композитора-романтика начала XIX века...