Малый или военный барабан

Малый или военный барабан, как показывает его название, получил наибольшее распространение в военной музыке. Он представляет собою не очень высокий металлический кузов, с обеих сторон обтянутый кожей. Под нижней кожей натянуты струны или металлические спиральки для того, чтобы придать барабану достаточную остроту и даже резкость звучания. Играют на малом барабане двумя деревянными палочками и обычно пользуются им в оркестре для поддержания ритмической стороны узора. А иной раз применяют «барабанную дробь», столь характерную для этого инструмента вообще.

Именно эта «трескучая» звучность военного барабана нашла себе широкое поле деятельности и в музыке невоенной. Достаточно припомнить чудесный средний эпизод из третьей части Шехеразады Римского-Корсакова, дабы в этом убедиться с полной неоспоримостью. Морис Равель нашёл средство построить всю музыку своего Болэро на острой, немного суховатой ритмической фигуре малого барабана. Этот же приём использован и Шостаковичем в первой части его Седьмой симфонии, где он нашёл нужным подчеркнуть в звуках своеобразный характер своего творческого замысла. Но наиболее очаровательный пример, преисполненный подлинного изящества и красоты, встречается у Бизэ в Кармэн, где острые, немного «сухие потрескивания» малого барабана сопровождают выразительное solo фагота в «Песенке Хозэ»,. напев которой использован автором в качестве главной темы его чудесного «Антракта» ко второму действию оперы.

Колокольчики и ксилофон проникли в оркестр ещё позже. Колокольчики в виде «колокольного фортепиано» или «курантов» встречаются уже у Хэнделя и Моцарта, а в виде «молоточковых колокольчиков» — у всех последующих композиторов, начиная с Майербэра. Объём современных колокольчиков простирается на две полные октавы вверх от ноты do первой октавы по письму. Звучат колокольчики октавой выше, а отнюдь не двумя, как ошибочно думали до сих пор. Звучность колокольчиков очаровательна своею поэтичностью, ясностью и нежной звонкостью. Она неизменно производит превосходное впечатление и почти всегда оставляет в памяти самое приятное воспоминание. Но именно поэтому колокольчиками следует пользоваться чрезвычайно осмотрительно и умеренно. Чайковский воспользовался однажды колокольчиками в «Танце с кубком» в Лебедином Озере, а Лэо Дэлиб применил колокольчики в своей знаменитой арии Лякмэ, получившей с тех пор название «арии с колокольчиками». У Рихарда Вагнэра превосходные примеры использования колокольчиков встречаются в Зигфриде и Валкирии. В первом случае они звучат в той части драмы, которая известна под именем «Шелест леса», а в другом — в конце оперы, прославленном под названием «Заклинание огня». Из новейших авторов чрезвычайно удачно колокольчиками воспользовался Прокофьев в спере Любовь к трём апельсинам, и с их помощью композитору удалось создать ощущение удивительной таинственности и поэтичности. В опере этот небольшой отрывок носит название «Скерцо».