Изобретение арфы

Один учёный иезуит Афанасий Кирхэр, живший в XVII столетии, вполне спокойно называет имя древнегреческого бога Меркурия и приписывает ему изобретение арфы. А Дом-Пьетро Чербнэ — весьма просвещённый монах, напечатавший на испанском языке свой двадцатидвухтомный труд El Melopeo, считает изобретателем арфы Амфиона, сьша Зевса. Другие не забыли упомянуть египетского бога Тота, которому древние приписывали изобретение наук, а иные называли при этом народы, населявшие древнюю Мидию и Сирию.

Но, в действительности, арфа в самом первобытном виде известна всем народам мира. Инструменты арфообразного вида или устройства встречаются в Индии, Китае, и Японии. Их можно найти у народов Океании, у негров самых отдалённых областей Африки, наконец, у народов, населявших Северную и Южную Америку. Короче говоря, есть все основания предполагать, что арфа зародилась тогда, когда первобытный человек почувствовал в себе стремление к музыке и осознал это стремление под влиянием звука, производимого туго-натянутой тетивой лука. Кроме того, вполне вероятно допустить, что этот звук произвёл на первобытных самое благоприятное впечатление. Это обстоятельство находит своё подтверждение в древне-египетском иероглифе, определявшем понятие «прекрасного» изображением арфы. Как известно, в октябре 1774 года на гробнице Рамзэса III были обнаружены фрески с изображением арфы, начертанные свыше одиннадцати столетий тому назад. При раскопках одного из курганов Алтая был обнаружен саркофаг сакского воина и его жены, захороненных не менее двух тысяч лет тому назад. Среди разнообразных предметов, найденных в могиле, была также маленькая арфа, принадлежавшая по всей вероятности жене воина. А при раскопках города-крепости Топрак-Кала, находившегося на территории Древнего Хорэзма, в одном из парадных залов дворца была раскрыта стенная роспись, на изящной фреске которой находилось изображение девушки-арфистки. По словам производившего раскопки С. П. Толстова, пальцы её «несколько манерно решённых рук в браслетах лежат на струнах большой треугольной арфы, напоминающей ассирийскую». Словом, одна жила или струна, натянутая между упругими концами лука, со временем потребовала вторую. Дальнейшее развитие, шаг за шагом, привело к тому, что в эпоху Средних Веков место первой струны заняла деревянная колонка и внешнее очертание современной арфы было тем самым завершено.

Нет большой необходимости останавливаться теперь на дальнейшей истории этого инструмента. Достаточно только сказать, что арфа была любимейшим инструментом европейских народов с самых первых веков настоящей эры. Средневековье упоминает об арфе, как об инструменте ирландских бардов, французских жонглёров, немецких миннэ-зингеров и вообще всех, кто так или иначе соприкасался с музыкой. В Древней Руси были арфы, возникшие, вероятно, вполне самостоятельно под именем «гуслей яровчатых». Все иностранцы, посетившие в своё время Русь, упоминают о «лежачей арфе». Нет нужды доказывать родство между обоими видами этих инструментов. Оно очевидно само по себе.

Но не это сейчас является главным. В конце XVII столетия к общераспространённой тогда арфе была применена своеобразная механика в виде крючков. С этого времени арфа вышла на новый путь развития и благодаря гениальному изобретению Себастьена Эрара получила в 1815 году свой современный вид педальной арфы двойного действия. В двух словах история этого развития заключается в следующем. Арфа, построенная в конце XVII века в Тироле, называлась «крючковой» арфой. Она располагала тридцатью струнами, снабжёнными подвижными и вполне независимыми крючками, приводимыми в действие рукою исполнителя. Строй такой арфы был диатонический, и действие крючков давало возможность исполнителю во время игры повышать нужную струну на полтона. Следовательно, пользуясь крючками, арфист мог играть во всех тональностях с дьезами. Тональности с бемолями — как знаками понижения отдельных ступеней основного звукоряда на полтона — не применялись и, очевидно, на арфе такого вида не существовали. Однако, изменение первоначального строя, было, тем не менее, возможно. Надо было только перестроить всю арфу в заданный строй и продолжать пользоваться ею в полном соответствии с действием «повышающих» струну крючков. Нечего и говорить, что такое устройство арфы было чрезвычайно неудобным для исполнителя, особенно во время игры. Оно, прежде всего, ограничивало возможности перехода из одного строя в другой, и то, что называется в музыке «модуляцией», было сведено, по сути дела, почти к нулю. Правда, модулирование в конце концов осуществлялось очень просто. Достаточно было играть одной правой рукой, а левой крутить необходимые крючки и вопрос перехода из одной тональности в другую был решён. Но какой ценой? Ценой полного исключения одной руки. Разве это была игра?

И вполне понятно, что «мысль человеческая устремилась на преодоление этой существеннейшей помехи. Уже в 1720 году двоюродный брат известного в своё время арфиста Христиана Хохбруккэра Целестин впервые изобрёл педальный механизм, смысл которого заключался в том, что при нажиме ногой на педаль приходили в действие верхние крючки, повышающие все одноименные струны звукоряда арфы на один полутон. Натуральный строй такой арфы был Mib мажор. Изобретатель остановился на этом строе, вероятно, только потому, чтобы дать композитору возможность пользоваться большим кругом бемольных и дьезных тональностей и тем самым хотя бы немного расширить возможности старой арфы.

Это новое открытие в устройстве арфы вскоре привело к изобретению арфы с педалями двойного действия, и история почитает преобразователем её только Себастьена Эрара. Но на самом деле в этом направлении потрудилось не мало лиц и наиболее заслуженными из них были Кузино-отец и сын его Жорж, которые в основном предупредили мысль Эрара, но, судя по всему, не довели своего нововведения до конца. Это осуществил уже Эрар и то не сразу. Сначала он построил простую семи педальную арфу «с крючками», а в 1811 году изобрёл арфу с семью педалями двойного действия и тем самым закончил усовершенствование этого инструмента. Все улучшения, имевшие место после него, существа дела не изменили ни на йоту и касались лишь отдельных механических усовершенствований или упрощений.